Благодаря мемориальной доске, этот адрес М.Е. Салтыкова-Щедрина, пожалуй, более всего известен: вместе с семьей писатель прожил здесь последние тринадцать лет своей жизни.
В доходный дом Скребицкой (Красовской) Салтыковы переехали в 1876 году. Семья занимала просторную квартиру № 4 — на первом этаже здания. Дочь А. М. Унковского вспоминала в 1920-е годы: «Как сейчас вижу я квартиру Салтыковых в доме Красовских: небольшая прихожая, налево кабинет Михаила Евграфовича с большим письменным столом и зеленой мебелью, прямо — столовая, мрачная комната с одним окном во двор, из столовой одна дверь налево вела в гостиную — большую комнату с мебелью, обитой синим шелком, а другая дверь направо — в узкий длинный коридор, с левой стороны которого тянулась стена, а с правой — дверь в спальню Салтыковых, в две детские, в ванну и в конце коридора — кухню, где жила кухарка — чухонка Минна, говорящая на ломаном русском языке. У этой Минны была всегда еще помощница — прислуга».
Литейный проспект был писателю хорошо знаком и до переезда: здесь он когда-то жил у своего друга А. М. Унковского, здесь он часто бывал в гостях у друзей-литераторов. Совсем рядом находилась редакция «Отечественных записок»: в этом журнале писатель публиковал почти все свои произведения этого периода. Закрытие журнала в 1884 году Салтыков-Щедрин переживал очень глубоко — это очень подкосило его и без того слабое здоровье. Он умер от закупорки мозговых сосудов через пять лет, 28 апреля (10 мая) 1889 года.
После смерти писателя газета «Одесские ведомости» писала о его кабинете в доме Скребицкой: «К Салтыкову надо было подниматься на верхний третий этаж. Из небольшой полутемной передней двое, кроме входных, дверей вели внутрь квартиры: налево в залу, довольно большую комнату с тремя окнами на улицу, и прямо — в кабинет. Кабинет свидетельствовал… что хозяин его… требует от своей рабочей комнаты, чтобы она была… теплою, поместительною и удобною… По стенам шли библиотечные шкафы, в простенках стояли столы с книгами. Мебель была мягкая, крытая темным сафьяном, и посредине комнаты — подальше от окна и наружной стены — стоял большой, заваленный книгами, брошюрами, корректурами и рукописями, письменный стол. Перед ним — кресло…»